В качестве иллюстрации приведу мнение культурных русских, не «вандалов и громил», которые считают себя не «россиянами», а именно эстонскими регионалистами, гражданами свободной Эстонии. И тем не менее – смотрят на происходящее несколько иначе, чем уважаемый Широпаев (при том, что со многими идеями его памфлета можно согласиться).
«Мы не россияне. Мы другие. Мы - русские-в-Эстонии. ...Мы не хотим ни дискриминации у себя, ни танков извне. ...Поэтому нам смешно и грустно слышать, как нас называют «пятой колонной» и «рукой Кремля». «Реставрации СССР» мы хотим не больше любого эстонца. ...В общем, когда вам очередной раз станут объяснять, что «беспорядки в Таллине спровоцированы Москвой» или «про-российски настроенными» деятелями – не верьте. Ко всей этой истории с Солдатом Россия не имеет ни малейшего отношения – как бы ей самой и нашему правительству этого ни хотелось.
...Молодые русские ребята, собравшиеся у Бронзового солдата вечером 26 апреля, шли туда не защищать памятник. Он был только поводом. Они шли защищать остатки национальной гордости, оплеванной премьер-министром их страны, свое право быть русскими в Эстонии, сохранять национальную идентичность. К сожалению, у них не оказалось другого языка для выражения этих чувств, кроме языка мостовой...»
«Все местные русские знают и понимают, что если живешь в Эстонии, то уважай эту страну и умей говорить на ее языке. Этот лозунг (конечно же, верный) давно уже у всех в головах. ...Раздражает, когда вмешивается Россия. Как и эстонцам, кажется, что не ее это дело. Россия для большинства протестующих - страна совершенно чужая. Видели, какой это возраст? Где-то от 13-ти до 30-ти, 35-ти. Я тоже там была, потому что надо (мне 31год). Мой сын (13 лет) побывал в полиции. Ни советчиной, ни пророссийскими настроениями в нашей семье и не пахнет. Дело совсем в другом. ...Просто четвертое поколение эстонских русских чувствует себя здесь чужими. Эстония - очень маленькая страна, которой присущи все фобии маленького народа. Что его поглотят, уничтожат, сотрут с лица земли. Почти каждый местный русский сталкивается с этой фобией уже в раннем детстве на детских площадках. Обычно запоминается на всю жизнь».
«Итак, никто из властей так и не понял, что мы - русские Эстонии - хотим мирной жизни, что мы лояльны нашему государству, что Эстония - это наша родина. Нас вытесняют отсюда цепи полицейских, нас поливают газом, нас бьют дубинками. И, конечно же, нас убеждают, что во всех актах насилия и ксенофобии мы - виноваты сами.
...Что думает об этом современная русская молодежь 15-20 лет? Мы получили этот ответ сегодня вечером на улицах Таллина. Тот, кто был у Национальной библиотеки 26 апреля 2007 года знает, что никаких вандалов, подстрекателей или провокаторов не было... Была абсолютно разношерстная толпа людей, среди которых, помимо русских, было много эстонцев и иностранцев. ...У меня перед глазами до сих пор стоят страшные картины, когда безоружных мирных людей бьют дубинами, заливают газом, закидывают шумовыми гранатами. Но страшнее физических увечий - это психологический стресс, который испытали все, кто стал свидетелями и участниками разгона мирной демонстрации 26 апреля. То, что случилось позднее - битье витрин, перегораживание улиц, поджог киосков и ограбление магазинов - это все стало следствием бессмысленного насилия на Тынисмяги иди же напротив - осмысленных действий властей. ...Сначала людей запирают на площадке у библиотеки, затем начинается расстрел и избиение, затем нас вытесняют на единственную улицу, остальное перегорожено. Людей гонят как скот. А потом вдруг полиция останавливается и отходит назад к Тынисмяги. Город остается один на один с неуправляемой толпой. ...Однако, совершенно очевидно, что у русских демонстрантов изначально не было никаких агрессивных намерений».
Впрочем, это не исключает «сделанности» и «запрограммированности» провокации (неадекватных действий полиции) со стороны эстонских властей и заранее «согласованной» с ними реакции Кремля. Здесь можно согласиться с Галковским и другими, которые видят суть происшедшего в том, чтобы не допустить складывания в рамках Евросоюза признанной и политически активной русской общины. Эта община не нужна никому. Кремлю – потому что это будет готовый «Остров Крым», ЕС – потому что он заинтересован в максимальной устойчивости нынешнего режима. Европейским элитам нужна именно такая, колониальная и деградирующая Россия, топливно-энергетический придаток и по совместительству – пугало для восточноевропейских режимов. С умными и преуспевающими русскими придется делиться властью и влиянием.
Галковский видит за последними событиями (и за ситуацией в целом) долговременную «партнерскую» стратегию: «Ведь русская община Таллина в НОРМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ была бы давно политизирована. В условиях большей политической свободы там выходили бы многочисленные русские журналы и газеты, повторилась бы ситуация с «Родником» и т.п. изданиями конца 80-х, шло бы свободное русское радиовещание, критикующее Москву. Всё это эстонская тайная полиция пресекает в зародыше, рука об руку с российскими спецслужбами».
Все же, я думаю, самое главное препятствие для полноценной самоорганизации – не внешние воздействия, а объективное состояние русской («русскоязычной») диаспоры, ее расколотость и дезориентация – не только в Прибалтике, но и повсюду в мире. И вот показательный пример. В 2004 году начала развиваться инициатива по объединению всей 6-миллионной русской диаспоры ЕС в единую «Русскую партию Евросоюза». За дело принялись лидеры нескольких влиятельных русских организаций Балтии, в том числе – имеющих представительство в Европарламенте (латвийский ЗаПЧЕЛ). Казалось, дело перспективное, лидеры собирались организовать именно «партию», силу, с четкой позицией и собственной идеей. Но «по дороге» идею выхолостили и занафталинили, пропустили через мясорубку «политкорректности» и «как бы чего не вышло». Все закончилось созданием аморфного объединения на уровне лидеров – «Европейский русский альянс», - которое в английской версии стыдливо называется даже не «русским», а... «русскоязычным» («Russian-speakers»). В качестве основополагающей догмы был принят знак равенства между русским и русскоязычным, полный отказ от собственной политической линии в отношении внутрироссийских событий и от попытки выработать общерусский консенсус в отношении событий XX века. Понятно, что без лечения национальной шизофрении невозможна общая идеология, а без общей идеологии – невозможна полноценная партия, даже «сетевая» и «постмодернистская». И вряд ли в этом случае причиной «минимизации» проекта стал прямой запрет и запугивание со стороны спецслужб. Скорее – недостаточное развитие («недозрелость») воли выступать в качестве самостоятельного субъекта истории, симптомом чего является «русскоязычная» ориентация.
Все дело в том, что «русскоязычие» не может являться фундаментом серьезного политического проекта вне рамок государственной идеологии Российского государства. Политический смысл оно может иметь только в имперском многонациональном государстве, где разные народы по необходимости вынуждены вырабатывать общий порядок. Но, будучи взято отдельно, само по себе, вне этих искусственных рамок, «русскоязычное» неминуемо сводится к языку и культуре – не более того. «Вдруг» оказывается, что политические интересы «русскоязычных», принадлежащих к разным этничеcким группам, радикально не совпадают. Иными словами, «зарубежные русскозычные» - это не «диаспора», в классическим смысле, а аморфный конгломерат различных этнических и «исторических» диаспор, имеющий внешний облик единства только потому, что этнический русский элемент в нем себя еще не достаточно осознал, не структурировался в собственно русскую диаспору. (Речь идет не «чистоте крови», а о четкой и безальтернативной этнической самоидентификации) Никакого серьезного политического будущего «русскоязычный» проект в ЕС не имеет и иметь не может. Полноценный политический проект «европейские русские» смогут создать, только отказавшись от бренда «постсоветские русскоязычные».
Особенность любой «диаспоры» в том, что здесь любая «политика» может строиться только на основе биополитики, т.е. совместной стратегии воспроизводства себя в качестве этнической группы. Ибо никакого другого скрепляющего инструмента в диаспоре не существует. В рамках государства можно говорить о «гражданской нации», о «плавильном котле» и т.п. Но «общегражданская диаспора» - это абсурд. Вопреки тому, что показывают в мультфильмах, разновидовые животные, сбежавшие из зоопарка, не могут образовать популяцию. «Русскоязычная псевдопопуляция» неизбежно будет вымирающей и ассимилирующейся. Знание языка и знакомство с культурой без этнической самоидентификации – слишком слабые скрепы, иначе у нас полстраны могли бы назваться англичанами и американцами «в диаспоре».
Ни к чему не обязывающая «постсоветская русскоязычность» - это хороший выбор для эмигрантов, проживающих где-нибудь в Испании или во Франции, но только не для русских Балтии. Хотят они того или не хотят, их будущее неизбежно привязано к судьбе русского этноса в целом. То, что происходит сегодня в Латвии и Эстонии – это не борьба «европейцев и совков». Это самая настоящая («по Гитлеру») борьба этносов за жизненное пространство, где сильный гнобит слабое меньшинство, пока не сожрет совсем. Нелепо надеяться на помощь России в ее нынешнем состоянии и на зыбкую «солидарность русскоязычных». Единственный выход для «русских в диаспоре» – воссоздание Русских как полноценного этноса, глобального по масштабу и европейского по сути. Этот проект способен объединить «европейских русских» (и примкнувших русскоязычных) в реальную политическую силу, а впоследствии, возможно, изменить судьбу и остальной части этноса.
В июле 2004 года, в рамках контактов, которые Транслаборатория осуществляла с движением по созданию «Русской партии Евросоюза», был создан следующий текст, предостерегающий его от возможных ошибок и призывающий стать чем-то большим, чем очередная ассоциация русскоязычных диаспор:
«Уникальность ситуации в том, что внутри ЕС ныне существует самая значительная и активная русская диаспора, оказавшаяся вне досягаемости московской власти. Это дает возможность построить альтернативную версию русской цивилизации, с возрождением именно тех суверенных, "новгородских" корней, которые в московской версии столетиями усердно обрубаются. Ясно, что такая альтернатива - страшный сон кремлевских политиков, вся идеология которых держится на ...мифах об "исконном централизме" и некоем "природном раболепии" русских перед властью, что якобы ...не позволяет им жить без опеки этой государственной машины. Успешность независимого русского проекта в рамках ЕС серьезно повлияет на внутриполитическую ситуацию внутри России. Навязчивый "москвоцентризм" в русской политике, экономике и культуре настолько себя исторически исчерпал, что наглядная позитивная альтернатива его тут же сметет».