По факту получилось, что Волков, наоборот, подыграл «редукционистам», согласившись с той идеей, что «чисто-национальное» государство непременно должно быть «маленьким» и бросать земли, населенные соотечественниками. Однако между «редукционизмом» и «империализмом» есть золотая середина: ирредентизм, и как раз он составляет программу нормального национализма в эпоху, когда колониальные захваты «вышли из моды». Нормальная позиция для любого этнонационалиста: добиваться объединения всех соотечественников в рамках единого государства, требовать проведения национальных границ в соответствии с фактическим местообитанием своего народа. «Своей» считается территория, где народ составляет большинство хотя бы одно поколение, либо земли, откуда он насильственно изгнан в обозримый промежуток времени. Настоящий национал-демократ, естественно, будет стремиться не только к удержанию большей части территории РФ, но и (в перспективе) к возвращению части Казахстана, Украины, Прибалтики.
Историк забывает еще об одном важном нюансе: национализм разгромленного народа имеет свою специфику, он обычно не слишком требователен к спорным территориям. Пример – современная Германия. А русские ощущают себя именно разгромленным и полу-оккупированным народом, вымирающим со скоростью миллион в год. Тут первая задача - не мечтать об империализме, а хоть как-то освободиться, построить собственное государство хотя бы на части своей территории. Возвращение остального – это уже следующая на очереди задача. Ведь и Московия не сразу строилась: по кирпичику собиралась, по мере возможности. Так что есть своя правда и у Соловья, и даже у Широпаева. Крым – штука полезная, но в очереди задач он стоит где-то на десятом месте, и то, если международная обстановка позволит. Если ценой возвращения Крыма будет ядерная война, то Бог с ним, с этим Крымом. В реальной политике важно соизмерять силы с задачей и правильно расставлять приоритеты.
Вспомним, что Дмитрий Донской разгромил Мамая при поддержке литовских князей, представлявших недавно (в 1356 г.) захваченные Литвой Брянск и другие русские города. Почему Донской не отказался от помощи «иноземных оккупантов»? Видимо, на тот момент Орда представляла более актуальную угрозу для Москвы. Брянск, в конечном итоге, все равно присоединили – но в свое время, через 120 лет. Международное положение русских сегодня не на много лучше, чем в эпоху Орды.