Вполне серьезно: нет у современного поколения русских мыслителя одновременно крупнее, актуальнее и интереснее. Не согласны? Дайте альтернативу, назовите кого-то вместо Галковского, из ныне пишущих в России не пересекших порог 70 лет. Покажите мне такого страуса, по сравнению с которым Галковский является цыпленком. Тут ведь «хороша ложка к обеду»: он дал то крайне актуальное понимание сути культурных процессов, без которого русским вообще никуда. Актуальностью вызвано и отторжение Галковского, ибо речь не об отвлеченных материях, а конкретно о нашем с вами нутре. Это как бы хирургия без анестезии, поэтому людей реально плющит. Галковский поймал вас, кромсает по живому, и объясняет: «Вот это ваша печенка. Гниловата. Алкоголем балуетесь? Напрасно. А вот это - кишочки. Сейчас чайку отхлебну и будем разматывать: один виток, второй виток...»
Этот вклад в основном концентрируется в двух текстах: Б.Т. и большая статья (по сути книга) «Русская политика и русская философия» для сборника Иное. Много есть и в блоге, в том числе в комментариях. (Полное собрание сочинений можно найти по этой ссылке)
Что касается сугубо личной неприязни к Галковскому, а так же множества возникших вокруг него конфликтных историй, то это частью плод элементарной зависти к гению, частью игра в «гения и ночной горшок». Так уж повелось на Руси: если гений не тычет вам в нос своим ночным горшком, то он как бы и не всамделишный гений. Новоевропейский концепт «Гения» в рамках русской культурной матрицы занял структурное место «юродивого». А юродивый по образу жизни - это по сути бомж, от него должно реально вонять. Из-за юродивых русские в течение столетий привыкли ассоциировать пророческие откровения с вонью. Если от пророка (юродивого) не исходит достаточно крепкий «дух» (да, да, «духовность» - именно отсюда), то возникают подозрения, что он «ряженый», не настоящий.
Это объясняет, кстати, почему в XX веке (и сегодня) роль духовных и культурных лидеров у русских заняли метисы и инородцы («новиопы»). Этнические русские мыслители к этому времени уже европеизировались, «отмылись» во всех смыслах этого слова, стали недостаточно юродивыми. А инородцы, как бОльшие азиаты, все еще продолжают «вонять» (во всех смыслах этого слова). Эту вонь простой русский человек по привычке принимает за признак гениальности и особого пророческого дара. Вероятно, Галковский, просчитав этот момент, решил составить конкуренцию новиопам за умы русского народа, переиграв их на их собственном поле. Тут вспоминается «Парфюмер» Зюскинда, где главный герой специально натирался амбре из кошачьего дерьма, чтобы другие принимали его за нормального человека. Другими словами, специфический имидж Галковского - это не его вина, а наша беда. Мы бы иначе его просто не заметили: смотрели бы в рот Ольшанскому («вонький малыш! он точно гениален!»), восхищались Гельманом («фу-фу, какой крепкий дух пустил толстячок! гений из гениев!»), исходили восторгами по поводу приговского графоманства («кидаться какашками - это ведь талант, господа, и талант недюжинный!») и т.д. и т.п.
Впрочем, это паллиативы. Настоящий прогресс для русских наступит, когда народ все же переменит свои привычки относительно вони, и национальным гениям не придется заимствовать боевую раскраску из ночного горшка. И в этот момент все внезапно переменится к лучшему, влияние «новиопов» на русских отпадет как короста. Перефразируя Некрасова:
«Эх! эх! Придет ли времечко,
Когда (приди, желанное!..)
Дадут понять крестьянину,
Что розь портрет портретику,
Что книга книге розь?
Когда мужик не Быкова
И не Чхартшвили глупого -
Галковского с Морозовым
С базара понесет?
Ой люди, люди русские!
Крестьяне православные!
Слыхали ли когда-нибудь
Вы эти имена?
То имена великие,
Носили их, прославили
Заступники народные!
Вот вам бы их портретики
Повесить в ваших горенках,
Их книги прочитать...»