В развернутом виде эту максиму можно представить так: «Сомнительный русский становится частью русской нации, если всегда, при всех обстоятельствах стремится защищать интересы русского этнического большинства». Всегда – значит, и в отношениях с тем народом, откуда он к нам пришел. Это не означает, что он должен быть врагом своего «альтернативного» народа. Это означает, что он должен делать все возможное для укрепления лояльности этого народа к русским и бороться с теми, кто хочет его натравить на русское большинство. Жизненный принцип такого человека: «Мой народ будет драться с русскими только через мой труп».
Второе возражение исходит от тех, кто видит в этой максиме торжество формально-правового, а не органического представления о нации: «Приехал, записался в русские – и ты русский». Им не нравится, что русские «по волеизъявлению» и «по паспорту» как бы полностью уравниваются с русскими по происхождению. На самом деле это не так, и это можно понять из развернутого изложения исходной максимы. Критерий включения в русские – лояльность человека к безальтернативно русским, к русскому этническому большинству. Это автоматически задает иерархию отношений и показывает, «кто тут главный», а кто «должен выслуживаться» В этом смысле, исходную максиму можно расшифровать и так: «Нацбилдинг в России выстраивается вокруг русского этнического большинства, и именно лояльность к нему задает границы русской (российской) нации». Русское этническое большинство, таким образом, играет роль «якоря» или «ядра» в национальном строительстве.
Это можно интерпретировать и «без обид», не акцентируя качественное превосходство русского над нерусским. Просто русские – самая большая этнокультурная фракция России, и даже нерусские фракции с русским языком и культурой знакомы значительно лучше, чем с языком и культурой других нерусских фракций. Поэтому строительство нации вокруг русских предпочтительно не только с «эгоистичной» русской точки зрения, но и с государственной общероссийской: это путь наименьших проблем, наименьших затрат и наименьшего насилия. Поскольку любая альтернатива этому пути в российских условиях потребует бОльших усилий, бОльших затрат и более масштабного применения насилия, то все эти альтернативы – аморальны, а призывающие к ним люди заслуживают наказания не только как враги русских, но и как враги России, и как враги самой человечности.
Есть немало деятелей, которые искусственно противопоставляют гражданский (политический) национализм - этнокультурному национализму. На практике это не разные концепции, а разные стадии строительства нации. Любая большая старая нация когда-то в прошлом была конгломератом разнородных племен, объединенных в единое целое военными и политическими мерами, лояльностью к правящей династии или особой плотностью экономических и политических контактов, определяемых историей и географией. Но если это единство сохраняется столетиями, неизбежно происходит унификация, и некогда разнородные племена сливаются в этнокультурную общность. Из исходного конгломерата племенных диалектов и обычаев одни забываются, другие - получают развитие и начинают доминировать. И в этот момент этнокультурное единство начинает восприниматься как главное существо нации, а гражданское, политическое единство - как производное следствие первого, как служебная составляющая. Граница, отрезающая от нации людей той же культуры и языка, начинает восприниматься как несправедливая, и нация готова пойти на несоразмерные жертвы, чтобы вернуть свою Эльзас-Лотарингию, Триест или Донбасс.
Концепция гражданского национализма в чистой, беспримесной форме, полностью избавленной от этнокультурной доминанты, в наше время может применяться только где-нибудь в Африке, где нация строится с чистого листа. Колонизаторы обнесли забором группу племен, которые ранее поедали друг друга и не имели ничего общего. «А теперь давайте, ребята, стройте единую нацию». Понятно, что когда нацбилдинг начинается «с чистого листа», когда еще не существует готового этнокультурного ядра, то у него и приоритеты весьма специфические. Задача №1 в «африканском нацбилдинге» - провести хоть какую-то унификацию наличных племен, дать им общий язык, общность культуры, научить их видеть друг в друге «своих». Этническое самосознание отдельных племен при этом вынужденно подавляется. Гражданский национализм здесь находится в открытом конфликте с «трайбализмом», с пережитками племенной этнической общности, то есть, с элементами этнокультурного национализма. И только лет через 200-300, когда на основе слившихся племен вырастет новая этнокультурная общность, этнонационализм и политический национализм из соперников превратятся в союзников, причем второй начнет восприниматься как слуга первого.
В России есть достаточно много деятелей, которые пытаются пропагандировать «нацбилдинг по-африкански», как бы «с чистого листа», игнорируя уже сложившуюся русскую общность. И вместо того, чтобы бороться с трайбализмом малых народов, не желающих вписываться в эту общность, они, наоборот, смеют обвинять в «трайбализме» людей, которые продолжают процесс русского нацбилдинга. И бесполезно им объяснять, что русские уже много столетий - не «племя», а недостроенная нация. В качестве «европейской» и «прогрессивной» они пытаются навязать «африканскую» модель нацбилдинга, где нация выстраивается вокруг данных «свыше» государственных границ, а не вокруг исторически сложившегося этнокультурного ядра. Между тем, в самой Европе с середины XIX века национальные государства строятся вокруг уже сложившегося этнокультурного ядра, созданного столетиями предшествующей истории. У русских нет никаких причин поступать иначе. В русской ситуации все, за что «африканцам» нужно бороться не одно столетие, уже задано с самого начала: общий язык, ментальность, национальная культура, высокий (и даже чрезмерный) уровень этнокультурной унификации, общая идентичность, привычка жить в едином государстве. Притом сам размер народа (более 100 миллионов человек) с избытком достаточен для успешной государственности. Не хватает только национальной системы управления («национальной политической элиты»). Что касается справедливых национальных границ, то они должны определяться по границам компактного расселения русского этнического большинства и лояльных к нему малых народов (принципиально мыслящих себя как народы России). В условиях, когда нация выстраивается вокруг уже существующего этнокультурного ядра, границы нации задает ареал расселения базового народа, а не наоборот.
Главная особенность русского нацбилдинга в том, что это почти завершенный проект: субстанция нации уже давно построена, не хватает только национального управляющего центра, «штаба нации». Попытка строить русскую (российскую) нацию не вокруг уже готового русского этнического большинства, а «по-африкански», начиная «с чистого листа», будет колоссальным шагом назад. И проблем у таких нацбилдеров будет даже больше, чем у африканцев, поскольку им сначала потребуется «расчистить лист»: уничтожить уже существующую русскую общность, которая будет мешать их планам. Хороший пример тому - современная Украина. Другими словами, «нацбилдеры с чистого листа» - это не какие-то дураки-идеалисты, а кровожадная вражеская агентура, которая стремится подменить решение реальной русской задачи - обретение власти в России, - на мнимую задачу, автоматически вызывающую раскол нации и взаимную аннигиляцию противоборствующих частей.
Кстати, желающие увести русских от этой главной задачи придумали еще одну характерную уловку: противопоставление «нерусской» России и гипотетической «Руси», как подлинно русского государства. Якобы, строительство русской нации требует разрушения «нерусской России» и строительства на ее месте «русской Руси». Логика тут замечательная: некто угнал вашу машину, и вместо того, чтобы вышвырнуть вора пинком и вернуть машину себе, вам предлагают разобрать ее на запчасти, некоторые из них оставить вору, а из остальных - собрать новый автомобиль. Все это слабоумная чушь. Россия и есть Русь. Россия это Russia, Russland, т.е. «русская страна» по определению. Россия - это историческое название для русского национального государства. Вкрапленность в русскую страну целого ряда малых народов тут ничего не меняет. К примеру, в Германию вкраплены земли, населенные славянами-сорбами, в США - индейские резервации и т.п. Но ни сорбы, ни индейцы, при всей толерантности к ним и их культуре, не дают никакого реального вклада в самосознание немецкой или американской нации.
Итак, если развернуть исходную максиму, в ней по умолчанию подразумевается нацбилдинг вокруг реально существующего русского большинства, как естественной нациеобразующей общности. Тот же самый смысл заложен в знаменитой сентенции Александра III: «Россия для русских и по-русски». Сегодня это принято трактовать как банальную ксенофобию, «расизм» и т.п., но надо иметь в виду, что это было сказано человеком, у которого имелась едва ли 1/32 часть русской крови. Адресована эта мысль была имперским элитам, тоже в значительной мере не русским по происхождению. Это было озвучено в эпоху трансформации России из династический империи в национальное государство, с неизбежной сменой государствообразующего принципа. Если ранее различные элиты и народы Империи объединялись вокруг династии, то в грядущем национальном государстве этой «осью» должен был стать русский народ, о чем недвусмысленно и заявил император. Правда, завершить эту трансформацию Романовым не удалось. Антирусская часть элиты, при поддержке внешних врагов, взорвала ситуацию в самый критический момент: когда династический принцип единства уже утратил свою привлекательность в глазах образованного общества, а национальное самосознание еще не успело обрести зрелость и охватить народные массы. Чтобы преодолеть последствия этого сбоя, нужно двигаться не назад (реставрируя монархию и т.п.), а вперед, выстраивая государство вокруг интересов реально существующего русского большинства и безжалостно дезинтегрируя все те фракции в элите, которые не приемлют эту логику.