Вторая истина – о том, что вернуться в «дофевральское состояние» никоим образом не возможно. С выбором, сделанным в Феврале, нам теперь жить вечно. Все, что мы будем делать, находится в рамках, заданных этим выбором. И если какие-то улучшения в России возможны, то только в той мере, в какой мы, постепенно набирая опыт, научимся жить и самоуправляться в рамках Февральского выбора, на свой страх и риск, не надеясь на отеческое попечение. Даже восстановление монархии на современный конституционный лад – это тоже одна из опций в рамках Февральского выбора. Это будет не та монархия, которая «выше нации», а та монархия, которая «ниже нации» и является просто одним из органов национального самоуправления. «Монарха Божьей милостью», как сакрального средоточия нации, не будет уже никогда. В этом смысле все наши современные монархисты – это «февральские монархисты». Более того, Февраль только потому и стал возможен, что еще до февраля 1917 года большинство русских политических деятелей монархического направления «модернизировались» и стали по духу «февралистами», для которых монарх – всего лишь государственная должность.
Быть может, в лице Натальи Владимировны Поклонской мы получили счастливое исключение - «реликтового дофевральского монархиста»? Здесь могло ввести в заблуждение ее преклонение перед личностью Николая II. Но судя по ее недавнему демаршу в адрес представителей семьи Романовых, она тоже относится к числу «монархистов-февралистов», считающих себя вправе покрикивать на членов царственного Дома, если те не вписываются в их ожидания. Покойному Николаю Александровичу просто повезло – он «вписался» и вообще Святой. Но любой из ныне живущих претендентов в монархи (не только из числа «Кирилловичей») отнюдь не безупречен во всех отношениях и не защищен аурой святости. И теперь нам понятно, что Наталья Владимировна будет мерить их высокой планкой Николая II и публично отчитывать за малейшее несовершенство.
Или вот возьмем такого авторитетного защитника Российской Империи, каким является историк Сергей Владимирович Волков. В той России, где Поклонская будет президентом, Волков достоин быть председателем парламента. С точки зрения уровня компетентности и нравственного достоинства, 99% прочих монархистов и правых не достойны даже завязать ему шнурки на ботинках. И Волков полагает, что Николай II пал под грузом собственных ошибок. То есть, по своему мировосприятию он является «февралистом» даже больше, чем Поклонская. Если даже Поклонская с Волковым – «февралисты», то и почти любой современный русский, даже негативно оценивающий Февраль, является февралистом на 100%.
Мы не можем задним числом отказаться от Февральского выбора, даже вернув монархию, и единственная наша надежда – постепенно совершенствоваться в его рамках, преодолевая множество трудностей и обучаясь на собственных ошибках. Собственно, за прошедшие 100 лет мы уже проапгрейдились от «фантастически ужасного» до «очень плохого». Теперь, еще лет за 100, необходимо перейти от «очень плохого» – к просто «плохому». Потом, за следующие 100 лет, от «плохого» возвыситься до «умеренно гадкого». Еще 100 лет – от «умеренно гадкого» до «средней паршивости». И т.д. Постепенно жизнь вполне наладится. Долго, трудно, нудно, но зато по-взрослому. Зато мы можем гордиться тем, что стоим на собственных ногах, никакой «добрый волшебник» нам не помогает.
Не так давно блогер Лобов справедливо заметил, что накал красного маразма в последнее время снизился. Это заметно не только в реаллайфе, но даже и в интернете, несмотря на обилие «красных» ролевиков. Собственно, и сами ролевики – уже «не те». Возьмем, к примеру, Прилепина, текст которого я как-то цитировал. Там он проводит весьма тенденциозную «красную» точку зрения, но сам формат подачи – спокойный, рассудительный, рациональный. Совсем не «красный»: не слышно истерических кровожадных взвизгов, характерных для «истово-красного» дискурса. А вот к умнейшему Лобову возникают претензии. Только мы успели порадоваться, что «красные» пациенты помаленьку утихомириваются, как вдруг слышим надрывный стон с противоположной стороны: «Мы все дети и внуки предателей. Мы живём в стране и государстве, основанных на предательстве - Государя, Родины, самих себя». В ответ на это хочется сказать: «Поручик, возьмите себя в руки».
Данный текст Лобова получил широкое обсуждение, но вот на этот момент с «предками-предателями» почему-то никто особо не обратил внимание. А ведь именно это - главная «ударная» фраза статьи, создающая «Окно Овертона». Получается, что все дружно с этой оценкой наших предков (всех поголовно!) согласились. Между тем, во всех культурах мира это стандартная «проверка на вшивость»: в лицо человеку начинают поносить его родителей, и смотрят, прореагирует или скушает. Так легко соглашаясь именовать наших отцов и дедов «предателями», не превращаемся ли мы сами в тот же самый момент – в предателей наших отцов и дедов? И если о гипотетическом «предательстве» со стороны предков еще можно поспорить, то факт предательства отрекающегося от предков – налицо и не требует дополнительных доказательств. И позиция Лобова приобретает смуто знакомые черты: «Ба, да это же наш старый знакомый Павлик Морозов, только уже на антисоветский лад».
Разумеется, мотивы у автора – самые благородные. Через самоуничижение и покаяние вернуть Русь к восприятию сакральных, мистических смыслов, связанных с личностью монарха и институтом монархии. И тогда вдруг случится Чудесное Избавление, - вместо столетий трудного движения по Февральскому маршруту. Однако, выступая неосторожно с такими речами, нужно учитывать, что русский обречен быть «на 50% советским». И когда Лобов благородно воспаряет в душе до «Сергия Радонежского», это, отражаясь в среднестатистической постсоветской душе, вызывает призраки Павлика Морозова и читается как сигнал к соответствующему типу поведения. То есть, не «отречься от предательства», а «предать дважды, и на это раз – собственных родителей». Примерно так:
«Хорошую штуку придумали монархисты и покаянцы. Вместо долгого и трудного процесса взросления на собственных ошибках, сделать так, чтобы вдруг вернулся «Папочка», произнес волшебное заклинание, и все в мгновение ока стало «как в лучших домах Филадельфии». Чтобы он исправил все ошибки, сделанные за столетие, и, главное, - сделал бы все за нас и без наших собственных усилий. А от нас самих, в качестве «входного билета в Рай», потребовалась бы какая-нибудь совсем необременительная и простая вещь, лучше – негативная, ибо на позитив у нас уже кишка тонка. Например, кого-нибудь по-быстрому предать. Заклеймить. Оклеветать. Отречься. Благо, привычка к этому за 100 лет уже выработалась. И если минус на минус дает плюс, то, может быть, двойное предательство тоже само себя обнуляет, а удвоенная подлость превращается в благородство и открывает дорогу в Рай?»
Я бы поостерегся ругать предков в стране, которая и без того предрасположена к советскому хамству. На выходе будет вовсе не «раскаяние», а удвоенное предательство и удвоенное хамство. «Хамство» – в самом буквальном, библейском смысле этого слова: хула и презрение в адрес собственных предков. Известно, что многие, начиная с благих намерений, заканчивали ужасными делами. Страшно даже подумать, чем закончат люди, которые прямо с хамства и начинают, и не видят в хамстве ничего зазорного. Любая здоровая нация начинается с крепкой семьи и солидарности поколений. Разрушить эту семью и солидарность, неважно под какими благовидными предлогами, – значит, превратить нацию в кучку никчемных ублюдков, которые сами себя осознают именно ублюдками. Если человек предает самых близких себе людей, тех, кто его породил, то ничего кроме предательства от него ждать не приходится.
К тому же, поезд давно ушел и никакое нарочитое самоунижение нас в дофевральские времена уже не телепортирует. Институт монархии во многих странах Европы уцелел, но он уже давно десакрализован. Можно восстановить монархию как форму правления, как это произошло в Испании, однако монарх в современном бюргерском государстве возможен только как «наследственный президент», как «представитель» и «символ» нации, или же как своеобразная «поп-звезда», но не как ее сакральный фундамент. Нация сегодня – первична, а монарх – всего лишь один из ее «органов». В современной системе координат «предательство монарха со стороны нации» - вещь невозможная и абсурдная, поскольку нация рассматривается как высшая сущность. И наоборот, нация имеет право казнить монарха за реальное или мнимое предательство, как это сделали богобоязненные англичане и просвещенные французы. Или просто «уволить» на новгородский манер, как это сделали рациональные немцы и предприимчивые американцы. Если мы не хотим «искать своих особых путей», а собираемся без лишних затей строить нормальное государство европейского типа, каким оно сложилось в XIX-XX веках, - неважно, с монархом или без, - то осознание себя и своих предков «грязью под ногами» этому никак не поможет. Восстановить сакральную монархию все равно не получится, а для обычной «представительской» монархии этот мазохизм не требуется. Более того – однозначно вреден. Путь в рамках Февральского выбора – и без того труден и безрадостен, а дополнительное упражнение в предательстве и самоедство, вгоняющее в депрессию, сделают дорогу еще труднее и безысходнее.
Покажите мне хотя бы один пример в истории последних пяти столетий, когда народ пришел к процветанию через самопрезрение и искреннее публичное признание своих отцов и дедов – «предателями». Нормой успешных национальных проектов является как раз иное: народ исполняется чувства собственного достоинства, гордится своей культурой и своими предками (и ближайшими, и дальними), считает себя вправе быть хозяином свой судьбы и своей страны. И наоборот, если вы хотите превратить народ в стадо рабов на потеху другим народам, то вы должны всячески его виноватить, подрывать у людей самооценку, стимулировать взаимное презрение и самопрезрение, провоцировать недоверие и отторжение между разными поколениями. Поработители не могут допустить, чтобы люди хотя бы элементарно чтили своих отцов и дедов, поскольку это сразу же рождает «самомнение», плохо совместимое с рабством и зависимостью. «Наши предки, все скопом, – это предатели, дрянь-человечишки, и поэтому мы, конечно, никаких прав ни на что, а тем более на собственную страну, не имеем, и всякий проходящий пусть бьет нас кнутом и запрягает в ярмо – ибо заслужили». Не верится, что из этого выйдет что-то хорошее.
Получается, что «анти-красные», как и ранее «анти-белые», нас тоже хотят направить по некоему «особому пути» социальных экспериментов, и на этот раз – еще более странному и заковыристому, чем ранее. А впрочем, погодите: все-таки есть два успешных (пока) народа, которым в последние десятилетия старались привить комплекс покаяния. Это, во-первых, послевоенные немцы, которых «денацифицировали» и заставили платить и каяться за преступления гитлеровского режима. А во-вторых, белые мужчины США, которых заставляют платить и каяться за расистское, сексистское и рабовладельческое прошлое своих предков. Но почему-то мне кажется, что Лобов (Крылов etc.) отвернется от таких «образцов для подражания» и скажет, что имел в виду нечто принципиально иное. Ну уж извините, других примеров массового национального самоунижения у меня для вас нет, а есть вот только такие.
Вернемся к Февральской революции – к тому самому «акту предательства», за который мы должны порицать наших прадедов. Революция, массово поддержанная образованным слоем, не случилась бы без предварительной десакрализации монархической власти и самой фигуры монарха, и в глазах элит, и в глазах значительной части населения. Причина этой десакрализации – естественный процесс вхождения России в современность, и русские в этом плане ничем не отличались от остальных народов Европы. Десакрализация отменяет картину мира, в рамках которой существует «Божий Помазанник», повиноваться которому – святой долг каждого подданного. И вводит картину, где никаких «Божьих Помазанников» нет, а есть равные от природы индивидуумы с равными от природы правами, и на этом фоне - «какой-то хрен с горы», который без выборов (даже декоративных) и без конституции уселся попой на престол и заставляет нас себе подчиняться, попирая наше естественное право самим выбирать себе власть. Короче, «узурпатор, которого мы не выбирали». А если этот «узурпатор» еще и правит, как нам кажется, не разумно, в ущерб стране, то терпеть его дальше на троне – вот это и будет настоящим предательством своей Родины со стороны всякого патриота и гражданина. Именно так думало большинство людей, которые поначалу радовались Февральской революции или не слишком против нее возражали. И если среди образованного слоя, среди интеллигенции таких было большинство, то причина кроется именно в образовании и культуре, в «европейскости». Эти люди имели представление о Европе и о европейском политическом контексте, видели, что страны с десакрализованной ограниченной монархией и даже республики вполне преуспевают. А Французская республика – не только преуспевает, но даже владеет могучей колониальной Империей. Любой из вас в то время, вращаясь в той среде и не имея перед глазами последующего опыта XX века, рассуждал бы точно так же, как они.
Свергая Царя или одобряя это свержение, эти люди вовсе не думали, что совершают какое-то «предательство». Напротив, они хотели «как лучше» для Родины, хотели сделать еще один шаг по пути европеизации. Большинство участников заговора из высших кругов при этом, скорее всего, даже не собирались осуществлять что-то радикальное. В частности, не собирались уничтожать монархию как институт, понимая, что декоративный и представительский монарх пригодится как «скрепа» для необразованной массы. Хотели заменить одного царя на другого, «лучшего»; расширить полномочия Думы; вернуть Николая Николаевича на пост Главнокомандующего и т.п. В истории элиты Российской Империи до Февраля подобных «предательств» и «клятвопреступлений» было как минимум три (свержение и убийство Петра III и Павла, отстранение Константина в пользу Николая), и они, по общему мнению, пошли стране только на пользу. И поскольку за три первых случая каяться особо никто не призывает, создается впечатление, что февралистов честят «предателями» не за сам факт предательства, а исключительно за то, что они – неудачники. Но ведь никто не ожидал, что Россия в начале XX века - до такой степени «карточный домик». Не ожидали, что вдруг, откуда ни возьмись, появятся советы в качестве «второй ветви власти» и все пойдет вразнос.
Любопытно, что ненависть монархистов к февралистам уже давно поставили себе на службу апологеты большевиков. Новомодное оправдание Октября, «утвержденное в ЧК», звучит так: «Подлые предатели-либералы свергли Царя и развалили страну своими ненужными русским людям свободами. Большевикам пришлось взять власть железной рукой, чтобы спасти страну от анархии и распада».
Еще раз следует это понять: Февраль не был однозначно «революцией в пользу Республики», и поэтому сам по себе монархизм не является абсолютным антагонистом «феврализму». Вопрос о форме правления должно было решить Учредительное собрание. И мы понимаем, что каким бы ни было это решение, по самой сути этого Собрания решение не могло быть «окончательным на все времена». Через 20 лет могло состояться другое Собрание, с точно такими же полномочиями, и перерешать этот вопрос. А потом – еще раз, а потом – еще, и так до бесконечности: щелк, нет монархии, щелк, есть монархия, щелк, снова нет, щелк – опять появилась. «Фишка» Февральской революции – не уничтожение монархии как таковой, а отказ от «монархии Божьей милостью», которая возвышается над нацией и не обязана давать ей отчет. Отныне нация по своей воле решает, как ей управляться, нужен ей монарх или нет, и каковыми будут его обязанности. Десакрализованная монархия как форма национального самоуправления вполне может сохраниться, но старые игры в сакральное к этой «выхолощенной» и «приземленной» монархии уже не применимы.
Первый шаг на этом пути закончился катастрофой, террором, большевиками. Россия оказалась еще слишком незрелой для своевольного существования «без царя в голове», подпала под чуждые вредоносные влияния, стала полем для безумных экспериментов. Путь взросления оказался очень трудным, и он еще не пройден даже на четверть. Но обратной дороги нет, и этот путь все равно придется пройти до конца. И идти сподручнее с оптимизмом и бодрой улыбкой, стараясь найти что-то приятное в этом пути.
Кстати, с советами и большевизмом тоже не все так просто. Стоит напомнить, что Февральская революция хоть и была небольшевистской, однако была на 50% «советской», - если иметь в виду власть Советов, с которыми Временное правительство так и не смогло покончить, и которые в итоге покончили с ним. Советская власть возникла не в Октябре, а в Феврале: в Октябре она просто начала уничтожать своих конкурентов и окончательно подминать под себя страну. У формулы «Русский – значит, советский на 50%» есть еще один смысл: это «формула Февральской революции». В некоторых своих аспектах русский стал на 50% советским не постепенно, в ходе 70 лет коммунистической обработки, а еще тогда и сразу. Несоветская и советская части постфевральского русского могут находиться в равновесии, могут воевать друг с другом, могут временно подавлять одна другую, но это всего лишь колебания маятника. Советская половина (не обязательно большевистская) никогда не сможет уничтожить несоветскую, а несоветская – полностью искоренить советскую. Это нужно учитывать и принимать меры, хотя бы для того, чтобы советской половиной русского, игнорируемой правыми, опять не овладели какие-нибудь «большевики».
Итак, Февральский выбор – уже навсегда. Вместо чаемого возвращения в «Святую Матушку Русь», нас впереди ожидает «1000 лет Февраля». Сплошной Февраль и только Февраль. Русский – значит, советский на 50% и февральский на 100%, какие бы сказки он сам себе ни рассказывал.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →