Особенно меня поразило всплывание непотопляемой сталинской темы в обсуждении безобидного и сугубо прикладного текста о здоровом долголетии. Ну думаю, мужчины у нас почти вымерли, дам пару советов из семейного жизненного опыта, может пригодится кому. Тут же прибежали с претензиями леваки и сталинисты: «Что делаешь, гад! Молодежь в каком духе надо воспитывать: снял штаны – и голой жопой на танки лезь! А то они много об себе понимать начнут. И чтобы не заживались тут, суки. А то живут, ресурс дорогой проедают».
Людей, как я понял, возмутил «экзистенциальный» совет, содержащийся в тексте: то, что для здорового долголетия человек должен найти неотчуждаемый внутренний смысл своей жизни, ее собственное наполнение. Красных кхмеров настораживает (и справедливо) то, что человек, жизнь которого обладает собственным смыслом, вряд ли захочет превратиться в дешевую рабсилу на «стойках коммунизма». Отсюда «коммунистическая мораль»: «жить много - вредно», «для полного счастья надо быть бессмысленным пустоголовым зомби, который оживляется, только слыша чужие приказы» и т.п.
Романтика в стиле «умереть молодым», конечно, вещь интересная и эстетически привлекательная, но только когда ее проповедует человек типа Цоя, у которого слова совпали с делами. Но когда ее источает 70-летный зажившийся патриарх, то становится как-то не по себе. Что ж ты, милый, раньше то не додумался «умереть молодым»? Зачем теперь то воздух портишь, молодежь с толку сбиваешь? Думаете, не бывает таких патриархов? А зря. Внимательно пройдитесь по комментариям в указанном выше посте – и ваше мнение о «типовом сталинисте» резко изменится.
Истинный, архетипический современный сталинист, законный наследник Павки Корчагина, – это человек за 70 лет, который благополучно устроился в Лондоне, рассекает там (желательно) на Лексусе, и гневно осуждает российских долгожителей. Собственно, любой пересказ не будет столь гомерически великолепен, как прямая речь:
«- Наш сэнсей нам говорил: "Лучшее, что с вами может случиться - мгновенная смерть в самый счастливый миг вашей жизни". Мудрый мужик был. Не за такой ли миг любовники Клеопатры жизнь отдавали? Не за такой - там долго всякие бюрократические процедуры тянулись перед удушением или как их там кончали. Наверное, успевали пожалеть о содеянном. А на амбразуру кидаешься или ребенка из-под колес выхватываешь - это миг, который им, гагарам недоступен. Самое смешное, что и тела-то жирного эти гагары не имеют, чего им пугаться грома ударов? Меня например, страшно подмывает, когда иду за пятьдесят, мой Лексус круто вправо на встречку бросить, под плечевик какой. Просто из интереса - что дальше будет, Бардо или не Бардо? А кому хочется до девяноста жить и для чего - мне непонятно.
- Да уж. Особливо когда танки и мессиры на твоих глазах уничтожают твой гаубичный полк, у которого снарядов на 3-4 залпа... Война - продолжение любви...»
Но «самое смешное» тут как раз совсем другое, а вовсе не заимствованные из компьютерных стратегий «воспоминания» о командовании гаубичным полком в 1941 году. Нет, это проступающее сквозь реплики жизнеописание: востребованный и вознагражденный профессионализм; занятия с сэнсеем и прилагающаяся «восточная философия»; Лексус – недурственная такая машинка для пенсионера; назойливые мысли о молодых Клеопатрах (в 74 года). И это не только сейчас – и всю свою прошлую советскую жизнь человек вовсе не кайлом махал на стройках коммунизма, а как ценный специалист был накормлен и пригрет (квартирка, дачка, машинка). Другими словами, в практике своей жизни он, оказывается, вовсе не «Павка Корчагин», а напротив, как раз таки зациклен на фукианской «Заботе о Себе». Живет он как раз не по своим, а по «моим» заветам. Ну и пусть живет, нам не жалко. Молодежь должна на него равняться – не на слова конечно, а на дела. Дай Бог и вам в 74 года так же бодренько рассекать на Лексусе и думать о Клеопатрах. Можно простить и поток словесного сталинизма – это всего лишь оригинальный антураж, чтобы пудрить мозги молоденьким Клеопатрам. А как еще прикажешь конкурировать с накачанными лондонскими подростками?